Магия, говорите, в комнате не работает? А зачем мне магия, если у меня стихии есть? Ринувшиеся вперёд охранники отлетели в сторону, сбитые порывом ветра, заворочались ошеломлённо на полу, поднялись на ноги, переглянулись между собой и уставились на Вяземского.

– Что уставились, идиоты? Вон он, в углу, хватайте его! А-а, тогда стреляйте! Да не туда, а туда! О-о, болваны!

И сам быстро выстрелил в мою сторону несколько раз. Пули даже близко не пролетели, потому что я не стоял на месте, постоянно смещался вдоль стены, опасаясь только рикошетов, мерзко завизжавших вокруг. В комнате запахло порохом, разогретым металлом, по ушам ударил грохот выстрелов. И я походя ударил в горло Георгия, подвернувшегося мне так кстати под руку. Быстро ударил, по-родственному, со всей дури. Зачем он мне теперь? Всё с ним понятно. Поэтому лучше разобраться с этой проблемой в бою, когда не до эмоций и не до родственных чувств. А то вдруг мне потом его станет жалко? Один он из родичей у меня остался. До этой самой комнаты. А теперь я и вообще один на этом свете!

Короткий взгляд на профессора, на прыгающий в его руках пистолет, очередной уход в сторону. Выстрел! Мимо, само собой. А я оказываюсь за спиной Вяземского и с превеликим удовольствием опускаю на его затылок злополучный прибор. Пусть пока полежит в отключке. Убивать пока нельзя, мне надо сына найти. Да и потом он нам ещё пригодится. Магия в комнате как отключается? Какой там переключатель нажимал Тимоша? Этот? Перещёлкнем его в другое положение. Заработали заклинания? Проверить бы надо. И воздушный кулак сбивает с ног охранников. Работает! Убивать их пока не стал, они же так и не стали стрелять, стволы лишь направляли куда-то в угол. Хотя автоматами оба были вооружены.

Короткий взгляд вниз, на профессора. Лежит, болезный, даже не сопит и не морщится. Ну, пусть пока полежит. А мне нужно стражей разоружить. И походя добиваю воздушным лезвием тихо хрипящего Опрятина. Надо же, даже в душе ничего не ворохнулось. Никакой жалости.

Склонился над лежащими стражниками, освободил их от стреляющего и колющего железа, одновременно накачивая энергию в свою ауру, создавая себе защитный слой.

Похлопал одного по щекам, вылил ему на лицо тонкую струйку воды. О, начал в себя приходить, можно спрашивать:

– Где мой сын?

Точно такой же вопрос задал второму, когда привёл его в чувство. И с ним было уже легче, потому что на разговорчивость сильно повлиял труп товарища, истекающего кровью из перерезанного горла. А как иначе, если тот ничего отвечать не хотел? Отпускать его после этого, что ли? Зато второй всё мне рассказал. Осталось убедиться, соответствует ли это действительности. Магией ты не владеешь, поэтому полежи-ка здесь в отключке. А я ещё наручники на тебе защёлкну, так оно вернее будет.

Что за дверью? Насторожилась охрана от такой стрельбы? Ещё как! Ладно, с ними чуть позже разберусь, а сейчас главную проблему решать нужно. Что мне с профессором делать? И прикончить бы его сразу, и поговорить не помешает. На миг заколебался, да принять верное решение помогла только что совершённая Вяземским оплошность. Нечего разглагольствовать, языком чесать! Собрался убивать, так убивай! И я отпустил на волю воздушное лезвие. Ну что я от него нового могу услышать? Ничего. А учёных мы потом и других найдём. Этому же нечего воздух отравлять одним своим присутствием. Корми его потом в заключении. Заговорщики? Справимся! И про каждого пособника узнаем!

Распахнул дверь, подхваченное порывом воздуха метнулось в проём обезглавленное тело профессора, полетели во все стороны кровавые брызги. И ударили ему навстречу автоматные очереди, захлёбываясь в суматошном лязге затворов. И продолжали стрелять по упавшему на ступени телу откуда-то сверху, с площадки.

Резко оборвалась стрельба, начали перезаряжаться. Я скользнул вперёд, всё равно меня не видно. А под пули лезть неохота, даже несмотря на мою продвинутую защиту. Против такого плотного огня я её не испытывал и как-то нет особого желания именно сейчас такие эксперименты на себе ставить. Потом когда-нибудь. Может быть…

Шихнули тонким свистом воздушные лезвия, загремело наверху стреляющее железо, заскользило со звоном вниз по ступеням, мягко завалились на площадку мёртвые тела. Проход свободен.

А мне вперёд по коридору, к сыну. Там тоже охрана из двух бойцов и нянька. Разберусь. И пора бы мне вторым камнем воспользоваться, ментальным. Хватит стрельбы. Уже сейчас наверняка во дворце тревогу играют. В ночи, да автоматную стрельбу не услышать, пусть и за железной дверью, это невозможно.

Вот и то место, куда я так стремился. И насторожившиеся охранники у дверей тому подтверждение. Не нравится мне, что они сильно нервничают, автоматы наготове держат. Да ну их, вдруг что услышат, ещё начнут с перепугу палить во все стороны. Кто его знает, куда могут пули полететь? Как там моя менталистика поживает? Что же вы такие испуганные? Как можно в голове такой хаос иметь? Идите-ка сюда, голубчики. Только свои ненужные железки на пол положите. Да тише, тише, ещё ребёнка разбудите. Вот так, хорошо. А теперь ступайте вниз да приберитесь там, тела, что ли, уберите…

А я потянул на себя дверь, вздрогнув от раздавшегося в ночи скрипа. Что же вы петли не смазываете, изверги?

Пустая детская кроватка под балдахином из кружев, смятая простынка, подушка… А где мой сын?

Сканер? Плач? Тьфу ты!

Отдёрнул штору, успел закрыть рот няньке, явно собиравшейся завизжать, потянул из её рук маленький хныкающий свёрток. Не отпускает, зараза.

– Ну, что ты в него так вцепилась? Отпусти.

И выхватил сына у сползающей по стене няньки. Отскочил в сторону, чтобы не получить по голове от оборванного карниза с тяжёлыми шторами. Что это ты вздумала сознание терять? А-а, понятно, я же невидимость свою не убирал. Испугалась до жути, бедолага. Ладно, пусть полежит, в себя придёт. А мне пора к Насте. Подошёл к ночнику, всмотрелся в маленькое личико, ощущая затапливающую меня нежность к тёплому ёрзающему у меня в руках человечку. Сын!

Оглянулся по сторонам. Вроде бы больше забирать нечего, да и нет у меня дополнительных рук.

На всякий случай вокруг свёртка воздушную сферу создал, пусть хоть какая-то защита будет. Коридор кончился, приоткрыл дверь наружу, прислушался, одновременно сканируя окрестности.

В центральном здании какая-то большая суета. Власть делят. А у меня путь до забора свободен. Отнесу ребёнка Насте и сразу же сюда вернусь. Пора начинать с заговорщиками разбираться. После гибели главы рода они и сами разбегутся поутру, но зачем утра ждать? И вылавливай их потом… Они же в бега ударятся… Опять же свои ценности припрячут… А государству денег всегда не хватает…

Перед оградой даже не притормозил, воздух подхватил нас своей мягкой подушкой, перенёс через решётку, опустил на мощёную мостовую. Теперь ходу. Потому что сын так и не думает засыпать. Хорошо ещё, что хныкать перестал, но зато с каким удивлением на ночное небо смотрит. Смотри, смотри, когда ещё доведётся такие звёзды увидеть. Мама твоя наверняка не позволит…